Korut
Kulttuuri
Taide
Musiikki
Kirjallisuus
Sivistys
Perinteet







Украшения

Культура

Искусство

Музыка

Литература

Образование

Традиции

Из мифологии и верований народов Карелии

Константин Логинов       

к.и.н., с.н.с. Институт языка, литературы и истории      
Карельского Научного Центра РАН      

      На территории Карелии, раскинувшейся от берегов Ладожского и Онежского озер на север до самого Белого моря, к концу XIX — началу XX века проживало три народа: русские, карелы и вепсы.
      К концу XIX — началу XX века все три народа были земледельческими, и только население прибрежий Белого моря (и карелы, и русские) вело особый «промысловый» образ жизни, занимаясь морскими рыбными промыслами и зверобойной охотой в виду почти полной невозможности вести земледелие. Сходный образ жизни в одинаковых природных и социальных условиях породил много сходств в обычаях в верованиях. В такой лесной стране, как Карелия, одним из самых древних и общераспространенных у карел, вепсов и русских Карелии был культ деревьев.

      Культ деревьев

      Культ прослеживался на двух уровнях: бытовом и сакральном. На бытовом уровне он заключался в убеждении, что любое дерево в лесу, подобно человеку, обладает душой, что эта душа, если дерево будет срублено «не по правилам», вполне способна отомстить людям, отнять здоровье и саму человеческую жизнь. Неудивительно, что существовал ритуал срубания деревьев, а также транспортировки их из леса (из дикого, неосвоенного пространства) в деревню (в освоенное и обжитое человеком пространство).
      В старину, перед отправлением на лесозаготовки, лесоруб обращался к колдунам за заговором, записанным на бумагу, ношение которого, по поверьям, уберегало его от ушиба деревом. На лесной делянке человек спрашивал разрешения у «хозяев леса» срубить деревья. Очень старые деревья не рубили, считалось, что они должны умирать естественной смертью. К каждому срубаемому дереву человек прикасался свободной от топора рукой, мысленно прося у него прощения. Топор, воткнутым в дерево, не оставляли. Верили, что потом руки болеть будут. Бревна в деревню транспортировали всегда комлем вперед (ср. обычай везти покойника всегда ногами вперед). Первые 40 дней бревна можно было очистить от коры, но дом из них сразу не рубили. Говорили: «Деревья 40 дней о своей смерти плачут» (ср.: «Первые 40 дней душа умершего на земле пребывает»). Готовый сруб в деревне выстаивался год, прежде чем из него начинали строить дом (ср.: «Душа человека последний раз к людям на годовщину смерти является»). При строительстве дома и даже при расколке дров топор в бревнах или в плахе тоже не оставляли, а клали рядом, лезвием к дереву («Мы отдыхать пошли, пусть и топор отдохнет»). Окончательная смерть дерева, как и человека, виделась народам Карелии как полное сгорание дерева или истление его в сырой земле.
      На сакральном уровне культ деревьев у народов Карелии проявлялся в запретах срубать деревья в священных рощах при часовнях, на кладбищах, на священных островах, на местах захоронений иноземных воинов. В период христианизации Карелии священные языческие рощи вырубались для возведения из их деревьев стен христианских часовен или монастырей. Статус «священного» также получали деревья у росстаней. Около них молились о дальнейшем пути, кидали к корням монеты, привязывали ленточки к веткам. Близкий статус имели с языческих времен и деревья на морских, озерных и речных мысах. Их ветки от земли до кроны обычно вырубались, чтобы были заметнее издали.
      Меньший магический статус имели деревья, к которым колдуны ходили черпать свою силу для управления нечистыми духами, а также высаженные у дома («именные») деревья для гадания о судьбе ушедших на войну солдат или членов семьи, посадившей дерево. Со смертью дерева, как считалось, приходила и смерть к колдуну, солдату и т.д.

      Культ духов-хозяев природных стихий и строений

      Согласно одному из преданий о происхождении духов–хозяев природных стихий и строений, после войны Бога и Сатаны Сатана увел свою дружину в Ад, прочие же его союзники были сброшены на землю. Кто упал на дом, стал домовым, кто на баню — банником, кто упал в лес, стал лесным духом, а кто в воду - водяным духом. Согласно второму преданию Адам и Ева завели детей без благословенья Бога. Когда Бог собрался в гости к Адаму и Еве, они устыдились, спрятали своих безобразных детей, кого в подполье, кого в лесу, кого на берегу озера. Они-то и дали начало духам-хозяевам стихий и строений.
      Во главе лесной стихии стоит «царь лесной», во главе воздушной стихи — «царь небесный», во главе водной стихи — «царь лесной», во главе стихии земли — «царь земной» и «мать-земля».
      Лешие. Считалось, что лешие живут в лесу целыми селениями и время от времени можно слышать, как они с песнями и игрой на музыкальных инструментах справляют свадьбы, двигаются, подобно людям, свадебными поездами. Существовали поверья о «лесных старцах», заманивающих детей в лес звуком колокольчика и удерживающих их там, пока колдуны не бросят на лесные дороги кресты из ольховых веток или из рябины.
      У карел и русских разные представления о хозяевах стихии ветров. У русских ветры - это четыре брата, разъезжающих по небу на тройке коней, запряженных в колесницы. У северного ветра кривая на один глаз и злющая жена, которая имеет обычай надолго выгонять его из дома. У западного ветра, наоборот, жена красивая и ласковая. Поэтому западный ветер «на воде не ночует», а, разыгравшись, бурей, спешит домой, когда женщины в лодке покажут ему голые зады или споют песню с намеком, что жена ему изменяет. Восточный ветер считается подростком, который выходит из себя, если гребцы оскалят ему свои зубы. Южный ветер самый старший и самый сильный, но крыши с домов он срывает и топит лодки на воде от избытка сил, без всякой злобы к людям. Карелам хозяева ветров представлялись иначе. По крайней мере, западный ветер описывается в виде черного всадника на черном коне. Какого цвета конь и всадник хозяев других ветров, неизвестно. Представлений же о воздушных «бесах» - мелких и многочисленных, как комары в душную июльскую ночь, характерных для русских Карелии, у карел не отмечалось.
      Представления о духах водной стихии — водяных и русалках, у всех трех народов на удивление совпадают. Водяные царствуют каждый в своем озере или реке, а русалки расчесывают волосы на камне перед приближением беды.
      Описания духов стихии огня зафиксированы крайне фрагментарно. Однажды автору удалось записать рассказ о том, что дух-хозяин огня - это мужчина с огненно-рыжей бородой и волосами, очертания лица и одежды которого постоянно меняются. Иногда у русских Карелии этот дух описывается как человек, ростом в высоту сосен, одетый в красную шляпу и красную куртку, который показывается людям перед большим пожаром в деревне.
      Представления о духах-хозяевах двора и хлева у трех народов Карелии во многом сходны. Гнетке не дает дышать по ночам, Мара по ночам выстригает шерсть на овцах у нерадивых крестьян, которые не моют во время овец в воде, Кеба и Кикимора путают пряжу, не дают спать детям.
      Дух-хозяин овина («овинник» или «ригачник») покровительствовал ночующим в этом строении путникам, но наказывал тех, кто топил овин в неурочное время.
      Духи-хозяева бани, по поверьям карел, оказывали содействие роженице и новорожденному в семейной бане. У вепсов же и русских они представлялись очень опасными духами, которые за пользование баней в неурочный час наказывают людей смертью от угара. Жена «банника» вместо маленьких детей подсовывала людям свое отродье. Тем не менее, к помощи банных духов у всех трех народов прибегала молодежь, чтобы погадать о будущем замужестве, взрослыми в бане же осуществлялись многие колдовские и целительные обряды.
      Самым безответственным у всех трех народов считался дух-хозяин амбара, которому без помощи людей было не под силу отстоять хозяйское добро от людей.

      Культ огня

      В верованиях народов Карелии, связанных с колдовством, огонь считался самой мощной стихией. Большинство колдунов, установив, что порча, насланная на человека, была сожжена в огне, отказывались помогать пострадавшему. Отказ мотивировался стандартно: черти, помощники колдуна, способны обыскать всю землю, все озера и реки, болота, но проникнуть в огонь им не под силу. Тем не мене, укрощение огня, вызванного падением на землю молнии («огня небесного»), признавалось возможным. У всех трех народов Карелии в таких случаях полагались, прежде всего, на помощь божественных сил. Загоревшееся от молнии здание обходили с иконой Купины Неопалимой, а за ее неимением — с какой-либо иной иконой Пресвятой Богородицы, чтобы прекратить распространение огня на соседние здания. Верили, что пожар, начавшийся от молнии, нельзя залить обычной водой, но можно загасить, заливая коровьим молоком и закидывая огонь пасхальными яйцами. Оберегами от пожара и от молнии повсеместно считалось хранение в божнице уже упомянутой иконы Купавы Неопалимой или апокрифа «Сон Пресвятой Богородицы». С языческих времен до наших дней, сохранилось поверье, что дом от молнии способна уберечь щепка над окном от расколотого молнией дерева. В Заонежье верили, что от молнии уберегает венец над окнами, срубленный рядом с разбитым молнией деревом. Вера основывалась на убеждении, что Бог дважды один и тот же предмет или человека молнией не поражает. Поэтому такую щепку могли носить с собой в качестве оберега от молнии. Смерть от удара молнии рассматривалась либо как наказание Божие за грехи его, либо как трагическая случайность. Якобы Бог так ненавидит черта, что мечет в него молнии, даже если черт прячется за человека. Душу убитого при этом человека, по поверьям, Бог лично брал на небеса.
      Культ домашнего очага у народов Карелии к началу этнографической фиксации стал исчезать. Имена духов-хозяев домашнего очага («пячин ижанд») знают карелы и вепсы, а имя печного духа русских Карелии удалось зафиксировать только однажды у русских Пудожья. Приобщение новорожденных к домашнему очагу у всех трех народов Карелии происходило без произнесения имен этих духов. Внеся в дом первый раз новорожденного, повитуха или мать просто возлагали его на время на шесток печи или на лавку около печи. Заговор же с просьбой «принять новорожденного» адресовался ко всем домашним духам сразу. Карелы, кроме того, возлагали на шесток печи и мертворожденных, предварительно омыв их, завернув в тряпочку и поместив внутрь самого большого лаптя. Повсеместно в Карелии невеста, прощаясь с родительским домом, сидела у печи или подходила к печи. Обряд же жертвоприношения ленты-«воли» из волос невесты духам-хозяевам домашнего очага обыгрывался, как правило, лишь в свадебных причитаниях. Эту ленту на углях загнетка крестьянской печи сжигали только тогда, когда у невесты не было младших сестер на выданье или подруг, которым хотелось повысить свою «славу» и быстрее выйти замуж. В этом контексте обычай прикасаться к печи ладонями после возвращения с кладбища может рассматриваться не только в качестве способа очищения после кладбища, но и как знак духам-хозяевам печи, что люди похоронили члена семьи и собираются вместе на поминальную трапезу.
      К помощи духов домашнего очага в Карелии нередко прибегали в магии, направленной на противодействие удачному сватовству или свадебному застолью. В первой ситуации тайком ворошили (на уровне магии уподобления «мешали») угли в загнетке печи хозяйской мутовкой, чтобы в реальности помешать сватовству, во второй ситуации «переворачивали» угли и пепел в загнетке печи, чтобы все перевернулось с ног на голову на свадебном пиру и началась драка..
      Всем народам Карелии известно было поверье, что огонь, даже беспрестанно поддерживаемый в загнетке крестьянской печи, со временем теряет свои защитные функции. Поэтому когда-то принято на Рождество «обновлять» огонь в очаге. Получали его не от другого огня, а добывали трением друг о друга овинных колосников. Такой же огонь считался не подвластным порче и назывался «живым огнем». Вплоть до начала 1-й Мировой войны «живой огонь» добывали в деревнях во время эпизоотий сибирской язвы, чтобы обойти с ним вокруг деревни (создать магическое защитное кольцо), разжечь этим огнем все печи в деревне. «Живой огонь» также добывали после постройки церкви ли часовни, чтобы зажечь им в первый раз свечи и разжечь кадила у икон.

      Обереги и амулеты

      Для защиты от негативного влияния духов-хозяев природных стихий и разных несчастий или тривиального невезения народы Карелии, как и во всем мире, использовали обереги и амулеты.
      Обереги сопровождали жизнь крестьянина от рождения до самой смерти. Главными повседневными оберегами карел, вепсов и русских Карелии в Х1Х — начале ХХ века был нательный крест и пояс. Крест на младенца надевался часто еще при родах, чтобы ребенок не умер некрещеным, и душа его не досталась черту. За некрещеного, согласно народным верованиям, не мог заступиться его ангел-хранитель. Следующий свой оберег, по народным поверьям, ребенку давался самой природой, как только у него вырастал первый молочный зуб. До того он считался особо доступным проискам нечистой силы, из-за чего его не принято было оставлять одного ни на минуту. Оберегом от сглаза младенцу служили мазки сажи за ухом или на тех частях тела, где его кости образовывали «крест». Пояс первый раз на младенца надевали по достижению им года, но если он умирал до этого срока, то в гроб клали подпоясанным.
      С семи лет для оберега от сглаза начинали носить булавку. Такую булавку, застегнутую «как можно ближе к телу», старухи в деревнях Карелии повсеместно носят и в наши дни. Мужчины для оберега носили в кармане гвоздь или другой острый предмет.
      Жениха и невесту колдуны перед поездкой в церковь очень часто опоясывали рыболовной сеткой по голому телу — самым сильным после креста, пояса и ртути оберегом народов Карелии.
      В дороге оберегами путникам из Карелии служили «дорожные» молитвы, горсть родной земли в матерчатом мешочке или засушенный крот. Воины из Карелии в 1-ю Мировую войну для оберега от пуль отсыпали немного родной земли на бруствер окопа.

      Колдовство

      Принято считать, что в старину колдуны с Русского Севера, и из Карелии, в частности, были самыми могущественными в России.
      Институт колдовства у народов Карелии имеет своими истоками шаманство и волхование. Из шаманизма берет начало разделение на магов, которые повелевали духами земных сфер и духами небесных сфер. Шаманские атрибуты обнаруживаются в Карелии при археологических раскопках мезолита и неолита. Это ритуальные предметы из кости или камня с изображением змеи либо головы медведя (для «шаманов земли») или лося (символ небесного лося-солнца для «шаманов неба» или «белых» шаманов), который в эпоху раннего железного века сменился изображением птицы.
      Русские колдуны тоже делились на «белых» (они пользовались исключительно заговорами христианского содержания) и «черных» (они использовали заклятья, призывающие на помощь нечистую силу). Многие колдуны на практике использовали помощь и небесных и земных сфер, выступали в роли «ведунов».
      Русские Карелии именовали колдунов «знающими людьми», «ведунами», изредка — «волхвами», «волшебниками» (последние в Карелии причислялись исключительно к злым колдунам). «Знахарь» или «знахарка» считались на порядок силой ниже, чем колдуны. Роль «белых колдунов» в Карелии волей-неволей исполняли отдельные церковные священники. В среднем на каждую волость приходилось по одному сильному и по несколько более слабых колдунов.
      Чтобы стать колдуном, желающий должен был усвоить определенный багаж магических знаний. Запомнить их за три пересказа «из уст в уста», как того требовала традиция, было трудно. Поэтому на севере было много специальных школ «чернокнижия». Любой желающий, заплатив колдуну, учился читать библию, евангелие, псалтырь, а затем «Черную книгу». После этого он проходил через обряд посвящения. Для этого ученик должен был не убояться и придти со своим учителем в темную полночь в страшное место (баню, на перекресток дорог в лесу или у кладбища). Там ему в качестве жертвы следовало сжечь живой черную кошку, распоясаться и, попирая правой пяткой свой нательный крест, святое распятие (или святое писание) отказаться от родного отца и матери, от своих детей, от Иисуса Христа и Богородицы, от земного свету. Затем будущий колдун должен был «переродиться», для чего ему предлагалось пролезть в пасть гадины или громадной жабы (возникающей из пепла черной кошки или выползающей из каменки в бане) и выйти у нее через задний проход. Последнее, что предлагалось восприемнику, чтобы приобщиться — это проглотить слюну или мочу своего учителя. Насколько удавалось человеку преодолеть свой страх и брезгливость, настолько он, как считалось, вознаграждался силою повелевать нечистой силой, а у ведунов и духами природных стихий.
      В бытовом поведении русские колдуны отличались от колдунов карел и вепсов. Русские колдуны постоянно демонстрировали свою связь с миром нечистых духов. Они отмахивались невидимых простым людям чертей руками, выбегали на улицу, чтобы рассеять по ветру пепел или песок и приказать своим невидимым помощникам свить из них веревку. Русских колдунов отличала также склонность к стяжательству, получению больших вознаграждений за свои услуги. Карельские и вепсские колдуны принимали то, что им соизволят принести сами просители. У карельских колдунов было принято совершать многие магические действия, имея при себе колдовской посох «козичендаушауаву».
      Самым страшным событием для колдунов, не передавшим свою силу восприемнику, была их собственная смерть. Считалось, что бывшие в услужении духи требуют расплату в виде души колдуна, скручивая и подкидывая ослабевшее тело колдуна на его смертном одре. Чтобы умереть спокойно, ему надо было обманом передать свой колдовской дар кому-то из окружающих людей либо уничтожить записи с заговорами и «Черную книгу», закопав их в земле. Не всегда это удавалось. Способов облегчения смерти колдуна, не передавшего своей силы («дара») кому-либо, было много. Самым сильным из них было забивание в его задний проход осинового колышка. Тем, кто сотворил много зла, не всегда это помогало. Отмечались случаи (последний - в 1957 году), когда колдуна родственники живым закопали в могилу, не забыв забить в могилу осиновый кол.
      Колдун же, не соблазнившийся ни разу посулами нечистой силы и не принесший зла людям, считался в народе добрым колдуном. Умирал он легко, а к могиле его, словно к гробнице святого люди начинали приходить, чтобы получать избавление от болезней.

      Статья опубликована в специальном выпуске журнала "Wostok" (Германия), посвященном Петрозаводску и Карелии в марте 2006 года.

Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru Яндекс цитирования